Обычно Барристан стоял подле короля, и в последнее время эта честь казалась ему слишком сомнительной. Но он никогда не высказывался на этот счет и исправно нес службу. В чем состоял его долг, как Королевского Гвардейца, он никогда не забывал и делал все возможное, а подчас и невозможное, чтобы его выполнить. Здесь не бывало неважных или мелких дел и поручений, и он иногда чувствовал, как тонул в этой ответственности, как когда-то в детстве едва выплыл из бурной реки. Сегодня он не стоял подле Железного Трона, и Барристан лишь бросил взгляд на Джонотора, чьи лицо было непроницаемым, а глаза какими-то остекленевшими, когда тот шел позади короля, сопровождая его. Где-то фоном мелькнул Ливен, послышался голос Герольда, но Барристан спешил на свою службу. В этот раз на нем не было доспехов и белого плаща, которые были слишком приметны и мигом привлекали все внимание. Хотя рыцарей Королевской Гвардии здесь, в столице, знали в лицо, кажется, все жители. И от того Барристан поспешил надвинуть на голову капюшон, чтобы скрыть лицо, когда быть узнанным в его планы не входило. Вернее, не входило в планы принца Рейгара, которого он должен был сопровождать.

- Вовсе нет, Ваше Высочество, - голос был спокоен и нейтрален, но про себя Барристан подумал, что короля с его причудами вряд ли кто-либо в принципе переплюнет. Крамольные мысли. Почти что кощунственные, которые Королевский Гвардеец не может себе позволить, но от которых так нелегко отмахнуться. Тем более, что негоже ему тут предаваться этим думам, когда надобно по сторонам зорко глядеть, чтобы к принцу никто не приблизился и не посмел на него покуситься. В Королевской Гавани хватало всякого народа, и далеко не всех из них можно было отнести к благопристойным членам общества.

- Да, я всегда хотел быть рыцарем. Как видите, у меня вроде как получилось, - Отважный позволил себе пошутить, когда смешно ему не было. Быть рыцарем он мечтал, чтобы доказать, что чего-то стоит, когда ему чуть ли не с детства твердили, что лорд из него выйдет такой себе. Уже позже Барристан понял, что скрывалось за теми фразами на самом деле, но урон уже был нанесен, да ничего поправить было нельзя - слишком поздно. Хотя он и правда не представлял для себя иной судьбы, а после, осознав всю правду, перестал оборачиваться назад. К чему были эти бесполезные сожаления? То было камнем на шее, который тянул на дно, а на шее Барристана и без того камней хватало.

Когда принц замер на какой-то улочке, Селми почти что машинально потянулся к рукояти меча, да быстро поглядел по сторонам. Нет, принц и правда кое-что заметил, но только это относилось к прошлому. Наверное, Рейгар больше говорил с самим собой, нежели делился с ним, да ожидал услышать его мнение. Но Барристан слушал внимательно и не перебивал. Как там шутили? Кто все слушает, и ничего не слышит? Да, это было именно что про Королевскую Гвардию, и ему приходилось слушать такое, что подчас прикидываться глухим никак не получалось. Благо, что сейчас был иной случай.

- Мой наставник говорил, что спасти всех невозможно. Я объективно это понимаю, но то не означает, что я не пытаюсь, - тогда, в Данфорте, он еще надеялся, что застанет живым Гвейна. Хотя уже знал, что его названный брат был мертв. Или что Пицель найдет лекарство от недугов Харлана, когда Незнакомец уже стоял подле постели умирающего рыцаря. Про поле боя и говорить не приходилось, и Барристан помнил всех, кто остался там лежать в луже собственной крови. Он тряхнул головой, силясь прогнать те мысли и видения прошлого. У него здесь его долг и служба, и ему нужно было держать ухо востро.

Когда принц Рейгар занял на свое место на камне, да заиграл, Барристан застыл неподалеку, буравя толпу нехорошим взглядом. В основном, конечно, публика была приличная: мастеровые, кто-то из торговцев, дамы, которые охотно слушали песни принца. Он выбрал стратегически грамотную позицию возле стены одного из домов, чтобы сразу контролировать весь периметр, включая и неприметные ходы между домишками, которые оказались у него по левую сторону. Туда он периодически поглядывал, замечая каких-то шнырявших бродяг, но те были безобидные. Отважный слишком долго в этом всем варился, чтобы научиться разбираться в людях и в их намерениях, которые зачастую можно прочитать по лицам или глазам.

Зазвучала новая песня, и Барристан словил взгляд принца, вздохнув про себя. Ему не хотелось менять свою позицию, чтобы хоть на пару мгновений оставлять Рейгара без пригляда, но выбора особого не было. Плавным жестом он отстранился от стены, которую якобы вальяжно подпирал собой, достал небольшой мешок, с которым и обошел собравшуюся небольшую толпу. Звон монет немного нарушал следующую песню и мелодию, но не так критично. При этом Барристан не забывал через раз поглядывать на принца и его окружение - во избежание, так сказать. Но делал он это, опять же, ненавязчиво и незаметно, чтобы тоже в глаза не бросалось.

Меж тем солнце уже окончательно склонилось за горизонт, и темнота постепенно вступала в свои права. Слушатели постепенно расходились. На улице мелькнуло несколько Золотых Плащей, и Барристан, бросив быстрый взгляд по сторонам, подошел к принцу, сжимая в руке мешок с монетами.

- Время уже позднее, - намекающе говорит Отважный, не обращаясь в открытую "Ваше Высочество", как он обычно делал, да не называя никаких имен. И, если при свете дня на улицах Королевской Гавани еще было безопасно, то под покровом темноты здесь Незнакомец знает, что творится. Золотые Плащи еще пытались что-то сделать, но их стараний было мало. Впрочем, Барристан не исключал, что старались не так, как надобно, да старались далеко не все. Что с них взять, с этих Золотых Плащей-то? - Мы возвращаемся или...? - недосказанность вопроса повисла в воздухе, когда у принца Рейгара могли быть свои планы, и Барристану оставалось лишь подчиняться, да обеспечивать его безопасность. Если бы он не скрывал своего лица, то их бы точно обходили десятой дорогой по широкой дуге, а так еще возможны были варианты.

Отредактировано Barristan Selmy (2023-09-02 23:09:46)

Горожане, привлеченные песнями принца, уже расходились, да и солнце село за горизонт. Однако Барристан не был уверен, что они тот час же возвратятся в Красный Замок. Те монеты, которые ему удалось собрать, уже перекочевали в руки Рейгара, а Селми поглядывал по сторонам. Королевская Гавань в темное время суток - не самое мирное место, а, ежели брать еще особо выдающиеся районы или места, то и достаточно гиблое. Впрочем, тревожиться Рейгару не стоило: Барристану было по силам предотвратить потенциальные угрозы. Не то, чтобы принц выражал какое-либо беспокойство. И, кстати, в Красный Замок все-таки не стремился.

- Боюсь, что я не настолько сведущ в этом вопросе, - он снова упускает титул, дабы не привлекать к ним лишнее внимание, и это Рейгар вполне мог понять, когда, в обычной обстановке, Барристан был всегда почтителен и придерживался этикета, да субординации. - Я слышал, что неподалеку есть неплохое место. Называется "Трилистник", - он сам не шибко ходил по тавернам или иным заведениям, но Ливен был жутко заразителен, да и Джонотор любил пропустить пару кружек вина или чего покрепче. В тот самый "Трилистник", о котором и заговорил Барристан, они еще сходить не успели. Кажется. Последнюю их посиделку он помнил фрагментарно, но честно дотащил Дарри до Башни Белого Меча, когда Ливен ушел... отдохнуть. То бишь к своей даме, о чем в Гвардии прекрасно знали, не говорили вслух, немного осуждали - для порядку.

- Я всегда готов, - на это Барристан откликнулся сразу и четко. И, опять же, ежели провести параллели, то он уже успел такого наслушаться от короля, что вряд ли кто-то еще его удивит. Действительно, все слушать и ничего не слышать, но подчас это не срабатывало, и отмахнуться не получалось. Селми всегда старательно держал лицо, которое превратилось в какую-то неживую восковую маску. Впрочем, у Джонотора с Ливеном было тоже самое, и не сказать бы, что подобный талант воспринимался в каком-то там положительном ключе. Не в эти времена. Не с тем, что происходило. Да и никто далее не ожидал чудес, справедливо полагая, что рано или поздно наступил предел с его переломным моментом. Но Барристан от таких мыслей уже привычно отмахнулся: не сейчас. Правда про себя еще успел подумать, что его компания - это, наверное, не совсем то, на что рассчитывал принц, но, учитывая, что сегодня было именно его дежурство, выбирать особо не приходилось.

Со стороны какой-то улочки доносились пьяные голоса и смех, что Барристан прищурился в ту сторону, да рука уже сжимала рукоять меча. Однако эта компания, вроде как, была веселой, да не шибко стремилась кого-то там задирать по пути. Однако осторожность все-таки не помешала, что Барристан уже привычно стоял подле принца, буравя окрестности нехорошим взглядом и явно ожидая какого-то подвоха.

- Пойдемте, - снова это "Ваше Высочество" оказалось упущенным, но подразумевалось. Да и, ежели не в "Трилистник", то принц волен выбирать любое место. Как раз Барристан в этом плане расширит кругозор, и, возможно, они с братьями туда позже сходят. Хотя и на такие подарки Судьбы он особо не рассчитывал, учитывая, какая атмосфера ныне царила в Красном Замке. А там, не успели они далеко уйти, и та самая пьяная компания вывались. Четверо, один из них совсем на ногах не стоит, что двое его волочат на себе. Последний размахивал бутылкой и что-то там вдохновенно вещал. Словом, ничего нового - типичные встречные под вечер. Могло быть хуже. Хотя их вечер только начинался.

Отредактировано Barristan Selmy (2023-09-18 20:46:09)

- Я верю в Семерых, - Барристан ответил почти что машинально, когда снова был занят тем, что смотрел по сторонам. Сначала то были улочки, которые вели к "Трилистнику", а уже потом сам кабак. Народу, как и всегда после захода солнца, здесь хватало. Но далеко не все места были заняты, и громкие разговоры прерывались смехом, а вовсе не повышенными тонами, что предшествовали дракам. Вполне приличное заведение, ежели так посудить, пока Селми разглядывал и обстановку, и местный контингент. Столик им не пришлось долго искать, и Барристан уже занимал стратегически оптимальную позицию, чтобы иметь обзор на все заведение разом. Владелец или кто-то еще, кто подошел принять их заказ, не скупился на цветастые красивые обороты, рекламируя свой товар, призывая попробовать и вино, и сыры, и еще какое-то жаркое. От последнего Селми бы не отказался, но он сюда пришел не пить и не есть - у него здесь все еще была служба. Правда кувшин вина они заказали, но гвардеец точно не позволит себе напиваться, чтобы бездарно потерять бдительность и упустить принца.

Меж тем принц Рейгар, когда принесли их заказ, уже разливал им вино, что для Барристана смотрелось несколько... непривычно. Чтобы принц и ему наливал? По субординации должно быть все наоборот, но Селми засмотрелся на шумную компанию, которая, благо, потянулась на выход, что этот момент категорически упустил. Ладно, пусть будет, ежели принц так желает. А там и обещанные беседы пошли, что Барристан взял свой кубок, слегка пригубил и отставил на стол, впрочем, не выпуская его из руки. И, надо сказать, тема была странной, но он и бровью не повел. На фоне отца принц Рейгар говорил совсем обычные вещи. Прав был Ливен: все познается в сравнении. А Джонотор еще кое-что добавлял приглушенным голосом, когда полагалось, что рыцарь, образец для подражания, подобных слов знать не может. Да если бы!

А тема и правда всплывает интересная, что удержать лицо в этот раз Барристану сложнее. Он топит свою горечь за вином, и ему кажется, что оно и вправду горчит, оседает едким пеплом в горле, что хочется прокашляться, дабы изгнать это неудобство. Если бы на месте Рейгара сидел Ливен или Джонотор, то, после кувшина, они нарвались бы на длинный монолог, но с принцем Селми себе этого позволить не мог.

- Я не мейстер и судись не берусь. Но, как по мне, этих двух фактов все же будет маловато. Разве что для первичной оценки сгодятся, - сам Барристан не задавался этими вопросами, но зато точно знал, как он не хотел умереть! Пример Харлана был тому ярким доказательством, и братья наверняка подумали о том же самом: когда уже покойный враг, спустя долгие года, все же достал тебя, держит на невидимой нити былых ран, чтобы утянуть за собой в Семь Адов. Это видение, возникшее перед глазами из недр его памяти, Барристан снова запивает вином и все-таки отставляет кубок. Снова оценивающий цепкий взгляд по сторонам, но вроде как все спокойно. Хотя бы вокруг, если не задумываться про те самые сожаления, о которых упомянул принц.

- В сожалениях нет толку: они ничего не изменят. И, если уж жалеть, то о том, что не было совершено, - этого тоже хватало: "не успел", "опоздал", "не справился", "не стоило", "сделать иначе" и бесконечное множество. Но только он все равно лишь человек, пусть и Отважный, как его нарекли когда-то, пусть и спас в одиночку короля, на что никто другой не решился. Однако то - его дело и его груз, и слова принца от того несколько настораживают. - Вы полагаете, что я где-то должен был поступить иначе и пойти иным путем? Например, не брать белое? - это казалось таким же естественным, как дышать. Но именно что казалось - в прошедшем времени. Нет, Харвест-Холл все равно бы остался позади, но, кто знает, где бы он был теперь?

Барристан был в курсе, как о нем думали, и тут мысли принца не стали исключением. То, чего он смог к своим годам, чего добился... что ж, это по праву можно было отнести к подвигам, когда он, еще совсем мальчишка, убил на войне Блэкфайра, когда он недавно, почти что старик, в одиночку спас короля. Было еще много деяний - не таких значимых по резонансу на весь Вестерос, но тем не менее. И, если бы его спросили, каким подвигом он больше всего гордится, то нынче Отважный и не нашелся бы с ответом. Ибо почему-то на фоне последних событий ему стало казаться, что ничего особенного он все-таки не совершил. Нет, не так: ему казалось, что он как раз не сделал того, что надобно было. Но подобные вопросы ему могли задать разве что Джонотор или Ливен, да только они молчали: наверняка собственные деяния, пусть и не такие громкие, как у него, тоже постепенно обесценивались.

Однако принц сказал одну фразу, которая все же заставила Барристана на мгновение потерять лицо, поморщиться, да постараться побыстрее запить все это порцией вина. "В эти дни достоин". Это возвращало к потерям: Гвейн и Харлан. А еще это означало, что у них будут новые братья - не могут не быть. Кто же ими станет? Многие из тех, кто неплохо владели мечом, не спешили связывать себя клятвами и обетами. Да и Барристану, ежели так посудить, тоже не следовало, но у него были обстоятельства. Теперь вот в беседе всплывало это "кто иной", и Отважный уходил в себя. Взгляд становился каким-то пустым, стеклянным - как и в те минуты, когда... нет, его не передернуло, но внутренне он напрягся. Королевская Гвардия, хоть ничего и не слышала, но все все-таки слушала.

Тема короля не всплыть не могла. Наверное. Просто Барристан, с которым принц никогда не был так откровенен, не искал бесед или доверия, не ожидал подобного. И те слова про доверие... Барристан доверял двоим: Джонотору и Ливену. Может, он бы рад довериться и дальше, да не может никак. Однако то, что говорит принц Рейгар... лицо постепенно будто каменеет, напоминая посмертную маску. Барристан прекрасно помнит Сумеречный Дол и никогда его не забудет! И ту глупую надежду, что, ежели он ускорится, то успеет к Гвейну. Но Гвейн давно был мертв: он бы не сдался, он бы не отступил, и его бы убивали в любом случае первым, чтобы добраться до короля. А потом до них добрался Барристан...

Или было бы лучше, если бы и я не вернулся?

Зачастую Королевская Гвардия гибла вместе с королями, и история тому знала множество подтверждений. Вот и сейчас Барристан оценивающе смотрит на принца. Слухи ходили, и от тех слухов нелегко было отмахиваться. Впрочем, то было не его дело. Правда именно что было. Означало ли это, что часть тех шепотков правдива? Что принц Рейгар ищет союзников и рассматривает теперь Королевскую Гвардию на этот счет? Герольд? Скорее всего. Ливен? На родственных правах. Освелл? Да. А вот он и Джонотор - это люди Эйриса, для которых их клятвы гвардейцев многое значат, как и собственная честь. Сейчас принц раздумывает, как с ними поступить в будущем? Прикидывает варианты, где бы лучше Селми и Дарри сложили головы? Мысли, ежели так посудить, у Барристана не шибко радостные и частично откровенно кощунственные. Да только он и ничего хорошего не ожидает, не доверяет, ждет подвоха. Откуда такое? Раньше ведь не было. И Барристан силится вспомнить тот переломный момент, когда все вдруг покатилось под откос - сначала едва ощутимо, что не приметить, а потом все более и более.

- Не дело Королевской Гвардии давать оценку - у нее иной долг, - он понимает, что прячется за этими словами, за этим "долгом", как за щитом - словно это не его назвали Отважным. При этом Барристан еще бросает взгляд по сторонам, но нет - все тихо и спокойно - основные события происходят именно что за их столом. - Я свой долг стараюсь выполнять, - и тут даже больше, как с тем же Сумеречным Долом, но те слова... от них отмахнуться было не так уж и просто. И дело было вовсе не в принце, который их озвучил. Если бы только это! Сам Барристан начинал задумываться, да только он один. Когда все пошло не так? Когда они начали превращаться в...?

Лицо Барристана по-прежнему представляло собой каменную маску, когда он не позволил никаким эмоциям проявиться на своем лице. Наследный принц ему завидовал? Серьезно? И все из-за долг, за которым он прятался в последнее время, как и его братья? Да прятался не слишком успешно: ранее надежный щит трещал по швам, что подчас создавалось впечатление, будто он сделан из тонкого хрупкого стекла, которое все покрыто трещинами и в любой момент разлетится на осколки, что уже и не склеить. А еще не задумываться не получалось, хотя он, как гвардеец, на это право не имел, и все то, что он был должен делать, впечаталось в него намертво. Но с такого не легче. А еще Герольд с этим "мы, как Королевская Гвардия...", что хотелось задать крайне неудобные вопросы, которые так и вертелись на языке, но он молчал, как молчали Ливен и Джонотор.

- Ваш долг по праву рождения вы не выбирали. У меня тоже когда-то такой был, - Селми о таком вспоминать не любил, но и от этого было никуда не деться. Благо, что хотя бы здесь у него не было бесконечных "если", когда он все прекрасно знал и видел, да не отворачивался, как бывало слишком часто в последнее время. Но вряд ли принц желал его советов и наставлений - здесь было что-то иное, и весь этот разговор преследовал какую-то цель. Какую? Барристан терялся в вариантах, но нельзя было не заметить общий вектор их беседы, и то ему не нравилось. И, кажется, он знал, в чем дело: Королевская Гвардия, погрязшая в своем долге и клятвах, слишком привыкла подчиняться, когда их собственные мнения роли не играли, когда выбора не было, когда у них был лишь один путь, пусть он и вел в бездну.

- Шестеро, - это он почти что прошептал. Эта цифра нынче означала потери, которые нужно будет восполнить. Хотя бы численностью, когда Барристан не хотел всех тех замен, но годы брали свое, и рыцари уходили. Когда-нибудь и он также уйдет, а на его место заступит другой. Здесь снова всплывал вопрос доверия, когда братья должны были доверять друг другу, когда их долг должен был бы их объединять. Однако теперь все эти слова, в которые Барристан верил, которые на самом деле для него были важны, казались какой-то фальшью и насмешкой.

Принц пьет явно больше него, да останавливаться не собирается. Селми не делает ему никаких замечаний, да и кто он такой, чтобы произносить эти слова? Он по-прежнему цедит лишь первый кубок с вином, которое ему кажется горьким и затхлым - почти как воздух в Королевской Гавани, что вздохнуть невозможно. Но Барристан хорошо научился притворяться, держать лицо и носить маску того самого Отважного, который для многих образец для подражания и обязательно должен всех спасти. Да если бы!

- Если вы окажетесь под столом, то я отнесу вас в вашу постель, - у него уже был подобный опыт, а Ливен и Джонотор всяко поздоровее принца будут, но нет - ничего - как-то ведь допер и их. Так что здесь он никакой проблемы не видел. Разве что подобное дойдет до короля, и тому что-то взбредет в голову, да потребуются какие-то объяснения. И мысли про короля снова не отпускают, да и откуда такому взяться, когда через раз всплывает его имя? Хотелось бы верить, что Ливен и Джонотор его не винят за его "подвиг", когда Барристан сам начал сильно в нем сомневаться.

- Вы хотите услышать какие-то конкретные ответы? Тогда вы задаете не те вопросы, - почему бы не сказать прямым текстом, что от него нужно в ходе этой беседы? Да, так не делается, но Селми так было бы определенно проще. Конечно, разного рода интриг он насмотрелся при дворе достаточно, чтобы в этом начать разбираться, но вряд ли он будет в этом так хорош. - Многие достойны чести взять белый плащ, слишком многие, но плащей всего семь. А еще мало кто понимает, что означает взять тот самый плащ, - понимание к нему пришло намного позже, как и к другим. Нет, Барристан не жалел о своем выборе - нынче он жалел о другом, что ему было не под силу исправить, будь он хоть трижды Отважным. - Знаете, как очень точно и правильно говорят мальчишки, которые с восхищением провожают белых плащей, что проезжают мимо? Они говорят: "я бы все отдал за белый плащ". Так вот, это и стоит ВСЕГО, - он тихо хмыкнул, сделал глоток вина и еще раз покосился по сторонам, не забывая, что у него здесь долг. Слово застряло в горле, горчило на языке, превращалось из цели в обузу и камень на шее, что Барристану хотелось поморщиться, но он этого не сделал.

- Долг - ужасный щит. Выберите другой.

Барристан подавил желание побиться головой об стол. Ну почему именно он? Сначала вон король откровенничает, будто говоря в пустоту, словно рыцарь не стоит на своем посту, а потом это "что, Селми?" прорывается сквозь малосвязанную речь, и Отважный понимает, что про него никто не забыл, что частично все это говорилось именно ему и для него. Зачем? Теперь вот принц пьет, да все говорит, делится тем, чем не нужно, с тем, с кем этим не следовало делиться. Ради чего? Ладно, Барристан не первый год служит, и, пусть он и не политик, но многие ответы он знает, если не закрывает глаза на правду и не затыкает уши. Но ему хотя бы понятно, чего от него хочет Эйрис, а вот про Рейгара он такого сказать не может. И Селми цедит вино по глотку, крепко сжимая в руке кубок, что костяшки пальцев почти что побелели. Он слушает дальше и молчит, но зато ярко представляет все последствия - одно краше другого! Те последствия окрашены алым - под цвет крови, и ему не хочется думать, что это может развести их с Ливеном по разным сторонам, когда мужа своей племянниц его названный брат как раз поддержит. Не ради самого принца, но ради принцессы Элии. Он шумно выдыхает и одним глотком допивает свой кубок. То, что это дежурство у него будет не простым, Барристан уже понял, но он и не предполагал, что все будет настолько непростым! И еще эта неизвестность, когда он привык следовать приказам, да только здесь было иное: приказа не было, а его уже начали использовать в темную. Принц Рейгар сбросил свою маску и сказал слишком многое, чтобы Селми сделал вид, что этого не слышал, да пропустил мимо ушей.

- Хорошо, - медленно проговаривает Барристан, отставляя пустой кубок подальше от себя и еще раз бросив взгляд по сторонам. Голубые глаза впиваются в принца. Пусть он и не такой уж знаток человеческих душ, но повидал многое, и ему есть, с чем сравнивать, да где проводить параллели. - То, что некоторые из Таргариенов стараются приблизить свое царствование, - не новость, - есть исторические примеры, а еще есть слухи и подозрения, но, увы, у Барристана нет доказательств, да и что бы он стал делать с этой информацией? Он ведь Гвардеец, и у него его обеты, клятвы и еще куча всего, что сковывает и подчас мешает вздохнуть. - Однако вы говорите мне все это... чтобы что? Чтобы я пошел к вашему отцу немедля, как того требуют мои клятвы, и тем самым запустил весь процесс? То есть к данному моменту уже все готово, и лишь вопрос времени... - договаривать ему не нужно - итак все понятно. Иначе, ежели Рейгар такого не предусмотрел, то их разговор был одной большой глупостью и ошибкой. - Или рассчитываете, что я приду с этим в Башню Белого Меча, и Гвардию ждет раскол? - такой вариант был более реален, и сам Барристан не мог бы сказать, как все дело обернется в таком случае. На кого он мог рассчитывать, кто ему прикроет спину? Ливен и Джонотор, но Мартелл - дядя принцессы, и тут в дело вступают совсем иные узы. Герольд? Он не так слеп, как кажется. Освелл? Более близок к принцу, нежели чем к королю. Дейн? Это даже не вопрос, что смешно, право слово. Только смешно Отважному не было - ни капли.

- Хорошо, когда есть возможно выбирать, каким клятвам следовать, а каким нет. Какие слова держать, а какие можно нарушить. Удобно, не так ли? - вот у него совсем не так, и Барристан ломал себя, как и многие другие. Но о таком он не говорит - ни к чему это, да и то не дело принца, когда он уже все для себя решил. Сам Селми уже начал проклинать тот момент, когда он вскарабкался на ту стену, а не сорвался вниз. Глядишь, всем было бы проще - ему, мертвому, так точно. - Не буду спорить, что, на фоне текущего, любой был бы прекрасной альтернативой - на контрасте, - это и правда сделать было не трудно, но вот деяний Рейгара, как принца, Барристан особо не видел. Разве что не вредил, как Эйрис, и на том спасибо. Правда с такой задачей справятся многие - даже тот же принц Визерис, который, пусть еще мальчик, но тоже претендент на Железный Трон. Взгляд Селми на короткое мгновение становится нехорошим таким, настороженным, но он пока что молчит - не хочет озвучивать свои кощунственные мысли, которых у него в последнее время слишком много. Почему-то в хорошее ему совсем не верится, и мир, как и люди в нем, рисуются в мрачных красках.

- Что ж, спасибо на добром слове. Поскольку из Гвардии не увольняют, то меня ожидает несчастный случай? - потому как новому королю будут нужны верные люди, которые изначально были с ним, которые не ставят палки в колеса, которые не смотрят с недоверием и ожидают подвоха. Да и, в конце концов, когда заканчиваются внешние враги, то часто переходят на "врагов внутренних". - Раз уж начали говорить прямо, то продолжайте. Я не испугаюсь - не переживайте, - свое он точно отбоялся уже давно и за себя как раз никогда не опасался. Опасался за других, когда у Барристана нашлись таки слабые места, хоть Королевская Гвардия и должна была отрицать всякие связи.